Я люблю историю с пятого класса и ни разу не пожалела, что посвятила ей свою жизнь, — ученая-археолог о своем пути в науку 

Месяц назад заведующая Центром палеоискусства Института археологии РАН (ИА РАН), кандидат исторических наук Елена Леванова вернулась с Чукотки, где вместе с коллегами занималась созданием точной карты самого северного в Азии памятника  петроглифов на реке Пегтымель. В рубрике «Женщина в науке» ученая рассказала о трудностях, с которыми приходится сталкиваться археологам в экспедициях, о современной наскальной живописи, а также о том, как совмещает научную деятельность с материнством. 

Труднодоступный памятник

На Пегтымельские петроглифы — один из самых известных памятников на Чукотке, который из-за его труднодоступности мало кто видел своими глазами, — команда ученых под руководством Елены Левановой отправилась по нескольким причинам. До этого археологи были там 13 лет назад. 

«Мне в «наследство» от моего научного руководителя Екатерины Георгиевны Дэвлет достался очень большой архив из экспедиций на Пегтымель в 2005‒2008 гг. Но поездка туда не стояла у нас в планах, потому что это очень сложные работы: и с точки зрения логистики, и с точки зрения запредельной стоимости. Но в последнее время начали говорить, что в те места планируют организовать турпоток, что там начнется какое-то движение в связи с развитием Северного морского пути, что на петроглифах появились вандальские надписи. С разных сторон у нас была информация, что на памятнике происходит какое-то движение, поэтому мы решили туда отправиться и оценить изменения, а может быть, и разрушения», — рассказывает ученая. 

Достоверных сведений о происхождении памятника у ученых нет. По словам заведующей Центром палеоискусства ИА РАН, самые древние изображения на Пегтымеле были нанесены в I тыс. н.э.

«Петроглифы очень сложно датировать, преимущественно мы датируем их по стилю и тематике изображений. Здесь в сценах поколки оленя мы видим, что это еще не одомашненный олень. Чукчи себя с авторами петроглифов не связывают, хотя эти сюжеты узнают и интерпретируют. При этом наскальная живопись — это совершенно живая традиция на Чукотке, потому что, помимо вандальных надписей, которые мы там нашли, местные жители выбивают на скалах современные сюжеты: изображают на пустых поверхностях тракторы, яранги», — рассказывает кандидат исторических наук. 

Перед учеными ИА РАН стояла задача не только изучить состояние памятника, но и начать работы по созданию его виртуальной копии: по естественным причинам Пегтымельские петроглифы разрушаются и остановить этот процесс невозможно.

«Почему памятник разрушается? Это происходит из-за перепада температур, попадания воды по трещинам и по другим естественным причинам. Меня спрашивали, можно ли вывезти оттуда камни с изображениями. Учитывая сложность логистики — нет. За последние годы там сильно разлились реки, размыло дороги, нам удалось добраться до места только потому, что спонсор одобрил нам вертолет. Да это и бессмысленно. Экспонировать такие глыбы негде. Есть копии, которые передают представления об изображении максимально точно», — объясняет Елена Леванова. 

В этот раз ученым удалось обойти весь памятник, протяженность которого более 1 км, и составить карту с координатами 341 изображения — то есть большей части. Несколько петроглифов найти не удалось: в этот раз погода на Чукотке не сильно жаловала ученых, в августе на Крайнем Севере их ждали не только частые дожди, но и снег. По словам Елены Левановой, на Пегтымель в рамках их миссии им придется вернуться еще не раз.

Экспедиция на Марс и материнство

Свою первую поездку на Чукотку Елена Леванова сравнивает с экспедицией на Марс. По ее словам, ничего похожего в ее практике еще не было, несмотря на то, что по специальности она — латиноамериканист и долгое время занималась исследованиями в таких экзотических странах, как Мексика, Гватемала, Эквадор и Колумбия.  

«Я ездила туда вместе с Мезоамериканским центром РГГУ, где я училась и по сей день преподаю. Первые памятники наскальной живописи я увидела в Мексике, на полуострове Юкатан. Наверное, это самые запоминающиеся места, в которых мне доводилось побывать, но теперь, после Чукотки, мне сложно назвать что-то более необычное, это инопланетное место», — делится кандидат наук. 

Экспедиции, преподавательскую и научную деятельность Елена Леванова совмещает с материнством. На вопрос, как ее семья относится к ее длительным отъездам по долгу службы, ученая отвечает, что с появлением второго ребенка пришлось внести некоторые коррективы в область ее интересов и исследований.  

«Честно говоря, я восхищаюсь женщинами, которые и троих детей воспитывают, и диссертации пишут. Я не знаю, какая тут должна быть сила воли и выдержка. Когда у меня был один ребенок, я еще брала его с собой в экспедиции. Когда же появился второй, я поняла, что уехать на месяц из дома теперь практически невозможно. Работающие муж и бабушки не справятся с двумя детьми. Отчасти именно поэтому я сейчас не занимаюсь Латинской Америкой. Но я точно могу сказать, что история и археология — это мое. Я люблю историю со школы и ни разу не пожалела, что посвятила именно этой науке свою жизнь», — заключает ученая.